Отходим от острова на 8 миль, на мостик подымается дедушка-механик-немец и говорит, что надо попробовать перейти на валогенератор.
Пароходов вокруг, для которых мы могли бы создать dangerous situation, если обесточимся, нет, поэтому нажимаем кнопку синхронизации дизель-генератора и ждем что же дальше. А дальше все красиво, валогенератор переходит на ГРЩ (главный распределительный щит), мы глушим другой кнопкой вспомогач (вспомогательный двигатель) , и теперь все электрооборудование на судне работает от валогенератора. Быстро, и без пыли. Проходим внешний рейд Мальты, на котором стоят танкера и газовозы, дальше один прямой курс примерно на сутки, можно окончательно расслабиться и понаблюдать за оборудованием в рубке, как все работает и работает ли вообще. Хотя надо сначала отослать информацию о нашем благополучном отходе в три адреса: судовладельцам, брокеру и агенту в порту погрузки, а уж потом на время покурить бамбук. А логичнее сначала бамбук покурить, а потом уже е-мейлы рассылать. На море небольшая зыбь, но бортовой качки практически нет, только небольшая килевая, это тоже радует.
На первый взгляд на мостике все нормально, а так как по времени вахта старпома, то потихоньку сваливаю с мостика, все равно через пару часов опять на мостике буду, уже моя вахта с 18 00 начнется. Тем временем набран полный ход, скорость 12 узлов, весьма неплохо для такого пароходика.
Следующий день приносит новые вопросы, одни из основных , это выяснить где принимать лоцмана, до проливов или только при подходе к порту, и разобраться с балластом, нужно ли его менять при заходе в порты Мраморного моря. По лоцманам узнаю следующее, если идешь в порты Турции, то обязан брать лоцмана при проходе Дарданелл, хотя в принципе вроде и без него ходил до этого, правда, пять лет уже прошло. После Дарданелл его сдаешь и при подходе к Измитскому заливу, это уже внутри Мраморного моря, берешь уже портового лоцмана. По балласту рою информацию везде где можно, звоню своему однокашнику, он чешет репу, вспоминает, говорит, что вроде как с балластом нельзя, надо откачивать, а потом с буксирами швартоваться. Звоню в компанию, Матеус говорит, что ничего такого не слышал, ну и фиг с ним, раз ничего не ясно пойдем пока так. Да и стармеха напрягать не хочется, он и так ходит замороченный,
лишний геморрой с балластом ему будет некстати. Он как меня увидит, так и шепчет умоляюще: нужен второй механик , нужен второй механик.
А его «друг» немец, который с нами до Турции едет, чтобы ознакомиться с судном, ходит за стармехом и доводит его до белого каления: Алекс (стармеха зовут Александр Александрович), ты это сделал, Алекс, а здесь надо это написать, Алекс, а с этим ты разобрался, Алекс, а вообще тебе лучше застрелиться, тут столько много проблем. Да еще и частенько с английского не совсем схватывает: Василич, чё он от меня хочет?
Не сладко деду приходится, спит по нескольку часов и опять в машину. Как на войне.
Тем временем Fehn Sirius резво бежит со скоростью 12 узлов по Ионическому, а затем Эгейскому морю, погода хорошая, солнечная, конечно она здесь в конце мая другой и не может быть, поэтому вроде бы и благодать, а времени, чтобы на солнышке побалдеть пока еще мало. Слишком много
надо сделать и изучить, так что как говорится в фильме «потом споем с тобой Лизавета, вот выполним боевое задание и споем».
Подходим к Дарданеллам, докладываемся Трафик контролю, он дает добро на продолжение движения к проливу, значит все нормально, агент получил наш Sailing plan и вовремя отправил куда положено. Бывают такие случаи, когда Трафик контроль извещает, что информации по вашему судну нет и стало быть please дуйте на якорную стоянку, до получения информации от агента. Через пару часов после доклада, принимаем турецкого лоцмана. Лоцман как лоцман, а то как-то лет пять назад, пришлось в Босфоре лоцмана брать, так тот просил меня какие-нибудь новые матерные слова сказать, «я,- говорит — русские маты коллекционирую». Ну я с матами не стал вспоминать, а произнес: «ёлки-палки лес густой, ходит Ванька холостой». Он хватает какой-то листок со штурманского стола и просит написать на нем латиницей, чтобы он смог прочитать и сказать. Вот результат.
Elki, palki, les gustoi, hodit Van’ka holostoi. Прочитал он, а теперь, говорит,- «Переведи, что это означает». А что это означает, да ведь ни хрена это не обозначает, присказка просто. Пишу по-аглицки следующее: Trees, sticks, dense forrest, unmarried Vanya goes, если дословно обратно перевести мои потуги, получается : Деревья, палки, плотный лес, неженатый Ваня идет. Вообщем, чушь полнейшая, а лоцман ходит по рубке и учит.
Представляю как он на следующем пароходе с русским капитаном поздоровается.
К борту подходит турецкий санитарный катер, на него спускается старпом, ему оформляют турецкое санитарное свидетельство, а он отдает туркам судовую роль.
В советские времена старпом отдавал на катер пару пачек чая или мыла, а сейчас Турция якобы цивилизованная страна, уже без бакшиша санитарные формальности исполняют. Втягиваемся в пролив, вокруг десятки пароходов шлепают, как на оживленном шоссе. Проходим самое узкое место в Дарданеллах — Чаннакале и позже лоцман сходит с парохода на катер, это уже около двух часов ночи, а мы дальше следуем самостоятельно. На следующий день уже в Мраморном море подходим к Измитскому заливу. Снова принимаем лоцмана, теперь уже портового, и идем заливом к причалу. Разговариваю с лоцманом о месте швартовки и сообщаю ему, что экипаж на пароходе первый раз, и швартоваться надо осторожно. Турок-лоцман показывает мне на карте причал и говорит, что швартовка будет самая легкая, какая только может быть, причал – это просто пирс, перпендикулярный берегу и швартовка сразу по ходу, практически без маневров, да и вдобавок по портовым правилам нам полагается буксир. Ну, а с буксиром к этому причалу швартоваться, это вообще «два пальца об асфальт».
Идти до места швартовки около трех часов и за это время два раза меняются условия игры, сначала говорят , что будем вставать на якорь в ожидании выгрузки другого парохода, не успеваем обрадоваться якорной стоянке, как извещают, что встаем к причалу сразу по приходу. Потихоньку сбавляем ход, вызывается команда по местам швартовки, готовится конец для буксира, проверяется связь, потому что матросы еще не научились толком пользоваться рациями, да и рации дрянь натуральная — голландцы оставили в наследство. Подползаем к причалу, остается буквально 50 метров и тут у лоцмана возникает какая-то перебранка со швартовщиками, лоцман командует: «Малый назад», и начинаем удерживаться на месте, с помощью подрульки, хорошо что ветра почти нет. Оказывается они с берега орут, что нам надо с другой стороны причала вставать. Я смотрю на другую сторону, а там надо протискиваться между швартовной бочкой и углом пирса, и вставать между двумя выступами причала. Спрашиваю лоцмана: « Какая там глубина, и хватит ли нам по длине места между выступами?» Лоцман как-то не очень уверенно отвечает на вопросы, может и сам толком не знает. «Ну и чё делать-то будем?», — вопрошаю лоцмана. Он мне отвечает: «Это вам решать, капитан». «Да пошли они все в задницу», — думаю, «не буду я ничего менять, и так практически уже у причала стоим, чего опять назад вылазить, к кривому причалу приноравливаться, а потом еще и после погрузки, как уж на сковородке вертеться, выезжать назад». Лоцману и говорю, что отказываюсь, я туда залазить, мне и тут хорошо. На берегу, чего-то там посуетились, поорали, но начали принимать швартовы, и в результате через 15 минут мы уже стояли, ошвартованные левым бортом у причала. Тем временем наступил вечер, тепло, безветренно, югом турецким пахнет, вдалеке огни Измита сияют и все заботы до утра закончились. Одним словом лепота, матросы трап, этот громадный вручную установили, и тоже сели на корме покурить, теплым югом повосторгаться. Но ко мне является агент с таможней и эмигрейшн, оформляем приходные бумажки, позже агент привозит второго механика и матроса, вот тут уже теперь точно до утра отдых.
