Здесь я решил опубликовать истории заслуженного капитана дальнего плавания Балтийского Морского пароходства, который за время своей работы обошел наш земной шар не единожды, работая на сухогрузах и контейнеровозах.
« Пропуски в наблюдениях не составляют важного недостатка, но непростительно заполнять пустые места воображаемыми величинами». (Заповедь при заполнении судового журнала)
С.О. Макаров — адмирал
«Природа – как фокусник; за ней нужен глаз да глаз».
Сэмюэл Батлер – английский писатель.
«Пусть покинет меня все остальное, только б не покинуло мужество».
Иоганн Готлиб Фихте – немецкий философ.
«Лишь удар, отбрасывающий назад, придает человеку всю его наступательную силу».
Стефан Цвейг – австрийский писатель.
К моменту описываемого ниже случая, я уже больше двадцати лет бороздил воды многих морей и четырех океанов на различных судах. Капризы погоды научили меня с осторожностью и уважением относиться к той кривой, которая вычерчивается на ленте барографа. Встреча со штормом на судне с крепким корпусом и надежно работающим оборудованием и то создает проблемы сохранения судна, экипажа и груза. А на судне, имеющем какие-либо конструктивные дефекты или отрицательные нюансы эксплуатационного характера, могут возникнуть такие проблемы при встрече со штормом, которые не всегда можно преодолеть. И случается катастрофа, и очень часто с гибелью людей.
В моей морской судьбе были жестокие шторма Северной Атлантики, когда на СРТ (средний рыболовный траулер) с мощностью главного двигателя 300 л.с. приходилось проваливаться, словно в бездну, между двумя подошвами волн, которые захватывали судно вместе с мачтами в свои смертельные объятия, и вода попадала через выхлопную трубу в коллектор двигателя.Двигатель чихал, пытаясь преодолеть внезапно возникшее сопротивление на выхлопе, и глох. И вахтенный механик чутко следил за таким чиханием и своевременно открывал сжатый воздух, чтобы помочь двигателю снова набрать обороты. Заглохший в жестоком шторме двигатель – это смерть для судна и экипажа. Были коварные шторма Северного моря, когда невозможно из-за сильной качки зайти в укрытие за Скаген, и на высокобортном судне с высотой борта 10 метров волны разбивали контейнеры на втором ярусе на палубе. Значит, высота волн достигала 13-15 метров. Были и шторма на Балтике, когда судно сначала чуть не оказалось на камнях мола, а затем едва удерживалось на двух якорях с работающей машиной от выброса на берег. Была и угроза выброса на камни небольшого острова Форе, когда при поломке двигателя пришлось встать на оба якоря; якоря не держали, и судно сносило штормом на скалистый остров. Был и шторм Тихого океана, продолжавшийся весь переход, когда уже не веришь в то, что есть где-то земля, и эти бушующие в белой пене огромные горы воды когда-нибудь исчезнут. И большое судно было игрушкой этих гигантских волн на всем переходе, продолжавшимся 15 суток. И весь переход экипаж мог спать только урывками в обморочном тревожном сне. Были шторма Баренцева моря, и была угроза никогда больше не вернуться домой, когда БТЩ (базовый тральщик), превратившийся в ледяную глыбу и с одной работающей машиной, уже не мог управляться, и каждая новая тонна захлестнувшей его воды в условиях минусовых температур наружного воздуха, поднимала центр тяжести корабля сантиметр за сантиметром к верху и приближала корабль к той критической точке приложения силы поддержания и силы тяжести, из которой корабль уже никогда не выйдет, и перевернется.
Были шторма Средней Атлантики, когда при переходе на Кубу стремишься побыстрее прорваться к Азорским островам и далее на юг в Карибское море, где неожиданно, словно из-за угла, на судно наваливался ураган, и судно приходило в кубинский порт с оторванным фальшбортом и палубным грузом из автомашин и тракторов, похожим на кучки металлолома, все еще притянутого к палубным рымам стальными тросами. Были и шторма у побережья Южной Африки, когда на стыке двух океанов волны-убийцы шли парами со стороны Антарктиды и, судно, взойдя на гребень первой волны, проваливалось вниз, и здесь вторая волна с меньшим периодом, но такая же высокая и коварная, наваливалась на носовую часть судна, сметая все на своем пути и стремясь поглотить остатки плавучести чужеродного для океана нагромождения металла. И из-за такого движения волн не всегда была возможность выбрать средний курс для уменьшения разрушений на баке. Прошел я и шторма Большого Австралийского залива, когда аналогичные волны-убийцы, также идущие с Антарктиды, не дают судну в течение нескольких суток никаких шансов изменить курс и следовать по назначению в Аделаиду. Любое изменение курса грозит неисчислимыми бедами для судна и вынуждает его следовать навстречу этим волнам-убийцам, постепенно приближаясь к месту зарождения их. Были и огромные волны Тасманова моря, когда весь корпус судна работал в таком напряжении, что, казалось следующая волна разорвет обшивку судна, и оно расползется по сварочным швам. Перенес я и жестокий ураган в озере Маракаибо, когда рядом стоявшие со мной суда у того же причала, потерпели аварию; одно судно оказалось на камнях, а другое с пробитым корпусом село на грунт у причала.
Тихий океан это только он по названию Тихий. Так его назвал португальский мореплаватель Фернан Магеллан, хотя ему потребовалось более 3-х месяцев, чтобы пройти от пролива, носящего ныне его имя, до Филиппинских островов, где в стычке с туземцами он был убит. Из пяти судов экспедиции только одно судно «Виктория» под командованием лейтенанта Хуана Элькано обогнуло мыс Доброй Надежды и стало первым судном, совершившим кругосветное плавание. Pacific – английское название океана, означающее мирный, миролюбивый. Более подходящим названием для Тихого океана было бы имя Великий. За время моих 15 кругосветок я только один раз видел его спокойным, когда шел из Блаффа (Новая Зеландия) во Флиссинген (Бельгия) в восточном направлении. Плавание на «Новоалтайске» было трамповым, т.е. без строгого расписания и я мог позволить совершать переход через Тихий океан в Бальбоа (Панамский канал) почти по экватору. В остальных же случаях Тихий океан показывал далеко не мирный характер и бывал очень бурным.
Позднее, примерно, через 10 лет после описываемого ниже случая на «Николае Тихонове», я совершал обычный кругосветный рейс в западном направлении на большом контейнеровозе «Гамбург Сенатор» длиной 237 м, шириной 32 м, осадкой 12 метров и мощностью главного двигателя около 30000 л.с.. Мне, для расхождения с жестоким штормом сразу же с выходом из пролива Юнимак (Аляска) пришлось подняться высоко к северу от Алеутских островов. Затем я попытался прижаться поближе к берегам Камчатки, спускаясь южнее. Мои намерения были пройти через 4-ый Курильский пролив в Охотское море. И здесь в районе Камчатки меня встретил настоящий ураган. Причиной урагана было пробуждение вулкана Ключевская сопка, когда столб горячего воздуха и пепла вырвался из жерла вулкана и вызвал такое сильное местное возмущение атмосферы, что оно привело к образованию гигантских волн. Ни на одной синоптической карте это явление зафиксировано не было и никаких предупреждений не поступало. И только надежность самого судна и его оборудования помогли избежать больших неприятностей. Судно было построено в Киле. Как это часто случается, ураган налетел в темное время суток. Судно испытывало жестокую качку, и экипаж провел эту ночь без отдыха. Я, как обычно, провел штормовую ночь на мостике, борясь персонально с каждой волной, изменяя обороты главного двигателя и курс судна. Судно было похоже на огромного монстра, всплывшего из морских глубин, на палубе которого бушевали волны и только яркие огни палубного освещения и прожекторов давали понять, что судно живет, движется и намерено бороться за свое существование. И каждому действию стихии будет противодействие, ведь судно еще живет.
Все это было, и я считал себя уже достаточно бывалым и просоленным морской солью моряком и, как говорят моряки – на кормовой части таких «морских волков» уже давно проросли водоросли и завелись ракушки. Но природа, как капризная женщина, каждый раз предлагает все новые и новые испытания перед тем, как она одарит тебя лаской нескольких тихих и спокойных дней.
Страшные волны. Недаром моряки слыли очень отважными людьми. Попробуй-ка выстоять в такой схватке с волнами.
Замечательно описано и близко к сердцу. У меня папа ходил начальником экспедиции на Сахалине.
Сразу видно, что пишет человек, влюбленный в море.